Наша газета уже рассказывала о книге Игоря Корейши, вышедшей в свет уже после смерти этого удивительного человека, горного инженера из Кохтла-Ярве. Он очень хотел, чтобы его переводы стихов Марие Ундер, эстонской поэтессы, жившей в Швеции, были опубликованы. Звонил нам в редакцию за 2-3 месяца до кончины, прислал даже маленькую книжечку, фактически набранную им самим тиражом в 13 экземпляров.

Он не успел узнать, что его переводы будут изданы отдельной книгой, что в годовщину его смерти в центральной библиотеке Кохтла-Ярве соберутся многие люди, приедут гости из Таллинна — поэты, лицеисты, любители и знатоки поэзии. И будут говорить о нем, читать его стихи, вспоминать его, живого. Долгие годы при жизни он не удостаивался такого внимания. И может быть, есть какая-то высшая справедливость и, если хотите, горькая радость в том, что после смерти его, наконец, поняли и оценили. Он был бы этому рад…

В этом памятном вечере принимала участие писательница и поэтесса Марина ТЕРВОНЕН. Сегодня она рассказывает об этом.

Игорь Корейша, горный инженер, живший и работавший в шахтерском городе Кохтла-Ярве, и Марие Ундер, поэтесса, покинувшая Эстонию в 40-е годы и окончившая свой земной путь в Швеции в 80-м году… Что могло объединить их, этих двух людей, не просто разных, не только разноязычных, но и разлученных временем, пространством? Не что иное, наверное, как их способность общаться сквозь время и пространство…

На этом памятном вечере о сборнике стихов Марие Ундер в переводах Корейши говорила Валентина Кашина, издавшая эту книгу.

«Сегодняшний день не совсем обычный, — сказала она. — В осеннем увядании всегда присутствует грусть, она витает и в этом зале, потому что сегодня — день памяти Игоря Корейши. Он ушел от нас год назад, в октябре 2003 года…» Валентина предложила всем собравшимся, взявшись за руки, почтить его память минутой молчания, чтобы создать особую атмосферу в зале, и чтобы энергия сегодняшних воспоминаний сохранилась надолго. Вдова Игоря Марина зажгла поминальную свечу. И все встали…

«Он позвонил в издательство за два месяца до своего ухода, — продолжила В. Кашина. — Я так его и не увидела. Позже я прочитала в воспоминаниях Александра Твардовского его отзыв о поэзии И. Корейши. Меня поразила судьба поэта, который, жертвуя своими стихами, отдал талант, десятилетия жизни творчеству Марие Ундер. Он оставил нам духовное наследие. Мы, издатели, передаем его следующим поколениям…»

Поэт и переводчик Светлан Семененко, приехавший на эту встречу из Таллинна, отметил необычайную чистоту поэтической речи, свойственную немногим, которая была так характерна для Корейши. «Поэт всегда хочет иметь аудиторию, — сказал Семененко. — Но Игорь отличался тем, что не спешил издаваться. Или не мог… Первые переводы И.Корейши были напечатаны в журнале «Таллинн», где я тогда работал редактором отдела поэзии, и они были великолепны. Марие Ундер сложна для перевода, а уж ее поэмы, баллады не под силу даже рядовому профессионалу. И было большой радостью узнать, что его переводы составили целую книгу. Игорь Корейша — настоящий профессионал поэтического перевода».

Все слушали, буквально затаив дыхание, когда четыре девушки-старшеклассницы из Французского лицея по очереди декламировали стихи Марие Ундер на родном для них эстонском языке, а затем - переводы Игоря Корейши на русском, конечно, с акцентом, волнуясь, но не менее выразительно. Их трогательный «вокал» никого не оставил равнодушным, зал отблагодарил их горячими аплодисментами.

Вслед за ними слово взял Николай Федорович, горняк из Кивиыли, напомнив о том, что по своей основной специальности Игорь, его сокурсник по ТПИ, многие годы работал горным мастером, начальником подземного участка, начальником смены, директором разреза…

«Его очень волновала мысль о полезности человека, о его востребованности. Как-то в общежитии он позвал меня в свою комнату, чтобы прочитать стихотворение Леонида Мартынова. Помните? «А ты — какой оставишь след? След, чтобы вытерли паркет и посмотрели косо вслед, или незримый прочный след в чужой душе на много лет?..» Мне кажется, с этими строками очень перекликается вот это стихотворение Игоря:

«Как по замшелым старым валунам/ геолог распознает факт былого,/ так об ушедших вновь напомнят нам/ поступки, вещи, ноты, краски, слово./ Банальным показаться не боясь,/ спрошу, когда уйду тропой иною,/ какую уберечь сумею связь/ между собой и памятью земною». Удивительно, правда? Весь этот день, весь этот долгий и взволнованный разговор о нем свидетельствует о том, что эта связь сохранилась. Она есть, она живет, существует…

Старый друг Игоря вспомнил стихотворение «Разговор с горным инженером», сказав, что оно ему особенно дорого. «Оно о нашем нелегком горняцком труде и посвящено нашему товарищу, с которым мы вместе учились, потом над ним все немного подтрунивали из-за этого… «Вот идет по улице/ вот проходит сквер/ Алексей Васильевич,/ горный инженер…

В этом, на первый взгляд, незатейливом, шутливом стихотворении прозвучал ответ на вопрос, который возникает в таких ситуациях невольно: каким образом тяжелый физический труд, «черная», в буквальном смысле, работа может совмещаться с высокой поэзией, ее невесомостью и эфемерностью…

«Тем кто ходит поверху/Разве разглядеть,/ Как наполнен доверху/Синевою день./

После мрака шахтного, /После той пыли / Нам видней, понятнее/ Красота Земли».

Подземная работа, погружения в кромешную тьму только усиливали тягу к свету, к чему-то прекрасному.

Отдавая должное Игорю Корейше как поэту и поэту-переводчику, я осмелюсь предположить, что все-таки, в первую очередь, он был одаренным читателем. Талант (гений) читателя проявляется в способности сквозь словесную ткань проникнуть во внутренний мир автора, шагнуть в его Зазеркалье, соприкоснуться с истоками его души… Поэзию Марие Ундер невозможно охарактеризовать одним словом. И даже двумя. Это сверхчувственная цветомузыка в словесном извержении. Стихия первозданной женской души с ее, еще не ограниченной, многомерной свободой и волей. И тот, кому хоть раз удается вдохнуть этого буйства и половодья, уже не может без него обходиться, он припадает к этому источнику. Поэтическая энергия М.Ундер всколыхнула, удвоила (может быть, даже утроила) его собственные способности. Она стала темой его жизни, его любовью и страстью, дававшей свои прекрасные плоды. И если со стороны, для несведущих перевод мог казаться каторжным трудом, то на деле это было, наверное, упоение… (Профессионализм — необходимое требование, но признаком поэзии все-таки является магия, наличие и присутствие того, что неподвластно рациональному уму.)

Но, как и полагается по закону компенсации, за неземное счастье Игорю Корейше пришлось заплатить по полной мерке земными неурядицами, житейскими невзгодами, лишениями, пострадать от несправедливости, сражаться с болезнью… Он был, как нам кажется, очень одинок при жизни. Многие его считали человеком неудобным, неуживчивым, неспособным на компромиссы. Но работавшие под его началом горняки вспоминают его как Учителя.

Когда человек покидает этот мир, оставшиеся нередко спохватываются: не успели о чем-то сказать… или попросить… В зале было много людей, лично знавших и помнивших Игоря Корейшу. Мне показалось, что некоторые из них смогли произнести нужные слова, если не вслух, то хотя бы мысленно…

Я не была лично знакома с Игорем Олеговичем, хотя, конечно, слышала его имя, занимаясь в литобъединении в 80-е годы. Сидя в зале, я вспомнила свое давнее стихотворение, посвященное моим собратьям по перу. И прочла его. Памятуя о том, что поэты общаются сквозь время и пространство.

Странные, смешные, сумасшедшие.
В мир — свалившиеся иль сошедшие?
При семье, прописке, но – пропащие.
Без толку и повода галдящие.
Тонкие, высокие, глубокие
и неисцелимо одинокие.
Бродите, рассеянны, всклокочены,
чем-то постоянно озабочены,
Кем-то незаконно обижаемы,
суетой на части раздираемы.
Носитесь, плететесь ли летаете —
что вы там плетете-заплетаете?
Молите, клянете или каетесь?
Вылупиться из себя пытаетесь.
Дерзкие, наивные, печальные.
Если верить слухам — гениальные.
Не солидные, не безупречные,
не хозяйственные, только — вечные.
Кюхли, мандельштамы и цветаевы…
А редактора непробиваемы.
Что же есть вы – вредное поветрие
в безупречном мире геометрии?
Из рядов и рамок выходящее,
под параграфы не подходящее
вечное из правил исключение,
за земную пошлость искупление.

P.S.Удивительно, как откликнулись люди на предложение Валентины Кашиной почтить память Игоря Корейши в первую годовщину его смерти. Завод нерудных материалов, где работают люди, тоже называвшие себя его учениками, дал машину, чтобы целая делегация из Таллинна могла принять участие в этом вечере памяти в Кохтла-Ярве. Повторим, он был бы рад узнать об этом. А может быть, и видит из своего нынешнего Зазеркалья…

Те, кто был на этом вечере, говорят, что теперь это станет традицией — собираться октябрьским днем, чтобы вспоминать Игоря Корейшу, читать его стихи…